Пeрвый вицe-спикeр Вeрxoвнoй рaды Руслaн Стeфaнчук в интeрвью РБК-Укрaинa рaсскaзaл o плaнax пaрлaмeнтa нa нoвый пoлитичeский сeзoн, будущeм   зaкoнoпрoeктa oб oлигaрxax, a тaкжe o вoзмoжныx измeнeнияx Кoнституции, инфoрмируeт   NewsOboz.org.

Зaвтрa Вeрxoвнaя рaдa вeрнeтся к рaбoтe в плeнaрнoм рeжимe. Сeнтябрь мoжeт oкaзaться для пaрлaмeнтa нaпряжeнным. Дeпутaты плaнируют взяться зa зaкoнoпрoeкты oб oлигaрxax (№5599) и нaпoлнeнии бюджeтa (№5600). Рaссмoтрeниe нaлoгoвoгo документа наверняка не пройдет гладко, поскольку между первым и вторым чтением его уже завалили рекордным количеством поправок.

Кроме того, осенью Рада начнет процедуру изменения Конституции в части децентрализации. По словам Руслана Стефанчука, это не единственные коррективы, которые следует внести в Основной закон. Как президентская команда будет менять Конституцию и над чем Рада будет работать на этой сессии – в интервью РБК-Украина рассказал первый вице-спикер парламента.

– Раньше президент допускал возможность проведения всеукраинского референдума по Донбассу. Наши информированные источники из президентской команды также утверждали, что возможно проведение референдума о вступлении в НАТО и сокращении количества депутатов. Есть ли сейчас в планах команды власти проводить всеукраинский референдум по каким-либо вопросам?

– Поскольку референдум называется всеукраинский, по народной инициативе, то мы все же ожидаем, что инициатива должна появиться у народа по тем или иным самым насущным вопросам.

Конечно, мы можем некоторые вещи инициировать, но все же право инициативы по референдуму принадлежит исключительно народу Украины. И поэтому нам очень важно, чтобы он был действительно использован с той целью и назначением, которые на него возлагаются.

Во-первых, принять действительно сложное решение, которое существует в обществе, и стать арбитром в споре. Второе – дать политикам одобрение общества на совершение определенного политического акта. Например, таким был первый референдум, проведенный в Украине, поскольку более 90% сказали, что хотят независимости, президент Кравчук поехал в Беловежскую пущу и подписал акт о прекращении СССР. В-третьих, быть стоп-краном от каких-то необдуманных решений.

Именно для этого существуют референдумы и они должны определять будущее. Поэтому я не исключаю, что на каком-то этапе могут возникнуть инициативы и по вхождению Украины в ЕС, и по вхождению в НАТО. Но мы все должны понимать, что для таких референдумов недостаточно провозглашения каких-то лозунгов. Для этого важно соответствовать тем критериям, которые ставятся.

Например, когда мы говорим о вступлении в ЕС, то должны соответствовать Копенгагенским критериям. Это политические, экономические, правовые показатели и так далее. Когда мы говорим о НАТО, то мы должны соответствовать критериям Североатлантического альянса. То есть Украине нужно оценивать собственную готовность к совершению тех или иных шагов на международной арене.

Если будет готовность, о чем, кстати, говорил и президент, то тогда нас будут приглашать, а не мы будем проситься. Вот это важно. Потому что все реформы, которые мы пытаемся провести в Украине – не для европейцев, не для натовцев. Они должны быть для Украины. Поэтому президент и шел с программой, которую мы пытаемся воплощать. Это программа «Країна мрій».

– Дело в том, что, по закону, для запуска референдума люди якобы должны самоорганизоваться, сгруппироваться. Я не представляю, как они могут самостоятельно консолидироваться в инициативную группу, собрать необходимое количество подписей. То есть все же должна быть какая-то движущая сила, которая организует этот процесс. Либо организации, имеющие разветвленную структуру, либо партии, либо профсоюзы. «Слуга народа» может быть такой силой?

– В основе любого движения должна стоять не какая-то сила, а прежде всего идея. Если эта идея захватывает массы, стоит того, чтобы в выходной день отложить все дела и помочь нашему государству получить поддержку этой идеи, то она однозначно будет реализована.

И здесь вопрос не в наличии или отсутствии силы. Ведь сейчас некоторые политические партии пытаются пиариться на тех или иных вопросах, которые не набирают поддержки в обществе. А значит, должна быть такая идея, время которой пришло и ради которой Украина может объединиться.

Хрестоматийный пример – референдум о независимости Украины. Думаете, его тогда коммунисты организовывали? Ни в коем случае. Организовалось общество, украинская нация, которая каждый раз доказывает, насколько она может быть монолитной, когда нужно принять важное для государства решение.

Вопрос референдума важен не столько для власти, сколько для общества. Потому что власть приходит и уходит, а этот уровень deep state – глубокого государства, которое в каждом из нас – это та помощь, которую общество готово предоставить власти для принятия того или иного решения.

С другой стороны, некоторые говорят, что каждый день на референдуме мы должны решать какие-то вопросы. Ну это просто либо кощунство, либо политическая слепота. Референдум – это не забава и не прихоть на каждый день. Это движущий механизм, который должен направлять власть в самых сложных вопросах или останавливать от принятия того или иного неправильного решения.

А для других вариантов существует представительная демократия: есть Верховная рада, есть местное самоуправление, есть правительство и так далее. Они должны выполнять присущие им функции. Референдум же должен проводиться тогда, когда есть большая идея, время которой пришло.

– Когда будет рассматриваться закон о местном референдуме?

– Я очень надеюсь, что этой осенью мы его обязательно вынесем в зал для принятия за основу. Мы проводили общественное обсуждение, сейчас анализируем те предложения, которые получили от людей. И потом уже, учитывая эти предложения, мы его доработаем ко второму чтению.

Мы заложили туда, как и в закон о всеукраинском референдуме, много предохранителей, чтобы не допустить сепаратизма и других негативных явлений, чтобы местный референдум использовался для блага общины. И у общины также должен быть действенный инструмент влияния на местное самоуправление. Вот это важно – дать реальный действенный механизм, стоп-кран или палочку погонщика. Там уже, разумеется, меньше требований, но мы прописали все необходимое.

Мы даже предусмотрели возможность объявлять недоверие и увольнять мэра, распускать раду. Не только решение вопросов хозяйки, но и реальное влияние на то или иное решение политическое, кадровое местного уровня.

– Какие еще законопроекты будут в этом пакете народовластия?

– Я возглавляю рабочую группу, которая занимается разработкой законодательства по вопросам прямой демократии или народовластия. У нас большой пул. Мы сейчас остановились на двух самых важных – это всеукраинский и местный референдумы. Кроме того, мы сейчас нарабатываем законодательство, которое касается того, что во всем мире называется recalls – возможности отзыва того или иного чиновника, назначенного народом.

Еще один блок, на который мы хотим обратить внимание (уже такой миниреферендум) – это петиции, опросы, формирование адженды для государства. Это будет еще один блок по народному волеизъявлению.

Плюс мы делаем значительные шаги в развитии электронной демократии. Единый портал государственных услуг «Дія» запустил местные петиции. Это дает возможность людям объединяться вокруг важных вещей местного масштаба, потому что на локальном уровне больше болит отсутствие горячей воды или застройка сквера, чем глобальные политические вещи.

Мы развиваем и другие сферы. В частности – будем вносить элементы прямой демократии в сферу правосудия. Плюс мы хотим это все «подпитать» электронной составляющей. Сейчас разрабатываем изменения для внедрения в Украине мировых судов. Мы знаем, насколько загружена судебная система. Но большой пласт – это мелкие дела, их могут рассматривать люди, которым доверяют местные общины.

Кроме того, это вопрос суда присяжных. К большому сожалению, у нас в стране та система суда присяжных, которая существует, не выполняет возложенную на них функцию. Мы хотим развивать и этот сегмент.

Мы также хотим подойти цивилизованно к вопросам коллективного иска, который существует во всем мире. Например, когда нарушаются не личные интересы, а экологические права определенной местности, когда люди могут объединиться и вместе выступить как общий истец.

– В начале созыва этого парламента были зарегистрированы изменения в Конституцию о дополнительных основаниях лишения мандатов народных депутатов. Уже есть заключение Конституционного суда. Почему дальше не двигаетесь в этом направлении?

– Когда мы начинали, то планировали внести изменения в Конституцию, и сейчас будем их переосмысливать. Это и уменьшение количества народных депутатов до 300 человек, и введение дополнительного основания для лишения мандата (прогулы, неличное голосование) и тому подобное.

Изменения в Конституцию – это такая вещь, где «Слуги народа» не хватает. Ведь нам нужны 300 голосов в зале. Я просто откровенно скажу, что сейчас консолидацию других фракций по вопросу сокращения Рады до 300, отзыва нардепов и других внутренних вещей найти пока не удается. Но мы надеемся, что с теми партиями, которые провозглашали это в своих программах, мы сможем найти консенсус, в частности по вопросам о внесении изменений в Конституцию.

– А какие еще документы об изменениях в Конституцию может вынести президентская команда?

– Вопрос №1 – это децентрализация. Мы сейчас выходим на финальный текст. Я просматриваю то, что сделала конституционная комиссия, то, что наработали вместе с ассоциациями местного самоуправления. Мы пришли к согласию уже практически по всем параметрам, осталось несколько нюансов.

В частности: будет ли статус юридического лица у территориальных общин. Это, с одной стороны, европейская практика. Но в условиях Украины юридическое лицо руководствуется не только Конституцией, но и другим законодательством, в частности – гражданским. Как специалист по гражданскому законодательству могу сказать, что у юридических лиц есть такое право как объединение, разъединение, слияние. Не приведет ли это к сепаратизму на государственном уровне, если мы дадим такой статус? Это элементарный пример.

Кроме того, у нас есть разные позиции по вопросу: оставлять или не оставлять районные советы. Мы понимаем, что это может стать, например, камнем преткновения. С другой стороны, по состоянию на сейчас у «районного уровня» нет большой востребованности, на эти советы просто тратится бюджет. У них нет в рамках нового административно-территориального деления никакой большой функциональной нагрузки.

Также дискуссионным является вопрос: является ли глава органом или должностным лицом, потому что здесь возникает целый ряд проблем насчет наделения его полномочиями. Важным является также решение вопросов относительно процедуры роспуска и ряд других.

И поэтому нам необходимо решить эти вопросы, по которым у нас уже высказаны все аргументы. Просто нужно принять политическое решение. Я надеюсь, что примерно до конца сентября законопроект будет внесен в Верховную раду.

Мы проводим обсуждения с ассоциациями местного самоуправления, в частности с Ассоциацией городов Украины, Всеукраинской ассоциацией общин, Украинской ассоциацией районных и областных советов, Всеукраинской ассоциацией объединенных территориальных общин и другими игроками. Сейчас стоит вопрос завершения юридической шлифовки текста. И я очень надеюсь, что ко Дню местного самоуправления (7 декабря, — ред.), мы уже попытаемся этот вопрос на какой-то стадии решить.

– Решить – в смысле передать в Конституционный суд?

– Если у нас получится, то сможем передать его в Конституционный суд и ожидать на вывод, ведь для изменений в Конституцию нам нужно две сессии. Это значит, что если мы на этой сессии примем его в первом чтении, то уже в феврале сможем проголосовать за него во втором.

– Какие еще законопроекты об изменениях в Конституцию, кроме децентрализации, Верховная рада может рассмотреть или отправить в КСУ на этой пленарной сессии?

– Прежде всего, мы будем продолжать работу над принятием законопроекта 5133 «О внесении изменений в статьи 85 и 106 Конституции Украины (относительно порядка назначения на должности и увольнения с должностей Директора Национального антикоррупционного бюро Украины и Директора Государственного бюро расследований)». Ведь сегодня создается ряд новых органов, которых не было на момент принятия Конституции Украины. И поэтому крайне важно установить конституционный порядок назначения и увольнения руководителей этих органов. Мне кажется, что мы нашли очень правильный подход, который уравновесит все ветви власти в этом вопросе. Поэтому нам необходимо завершить этот путь.

Но в целом я глубоко убежден, что Конституции на каком-то этапе потребуется очень серьезный пересмотр. И не только потому, что прошло 25 лет с момента ее внедрения. Даже авторы Конституции во время общения признают, что она выполнила ту функцию, которая на нее возлагалась, и поэтому в очень многих вопросах должна быть пересмотрена.

В частности, то, что первое приходит на ум – в части прав человека и гражданина. Появился ряд новых прав, которых не было в то время, когда писалась Конституция. В частности это цифровые права, так называемые права пятого поколения. Поэтому их также нужно адекватно отразить.

Попутно хочу напомнить, что в Украине уже совершались попытки обновить Конституцию. Мы все прекрасно помним работу конституционной ассамблеи, Конституционной комиссии и целого ряда других консультативно-совещательных органов. Там собирались лучшие специалисты в сфере конституционного права, нарабатывали кое-где довольно качественные предложения, но дальше дело не шло.

И сейчас мы имеем фактически Конституцию 1996 года, которая держится как на подпоре в виде закона «О возобновлении действия отдельных положений Конституции Украины», который был на скорую руку принят в 2014 году, и дальнейших изменениях 2016 и 2019 годов. Такая себе конструкция. И по прочности, и по юридической силе. Но это то, что мы получили в наследство от предшественников, которые именуют себя «профессиональными государственными деятелями».

Поэтому наша задача в том, чтобы удержать и укрепить эту конструкцию. Именно поэтому мы создали самое большое межфракционное депутатское объединение «За конституционную реформу и эффективную власть», в его состав вошли 283 народных депутатов и сопредседателем которого я имею честь быть.

Самой важной задачей этого объединения, как я считаю, является прежде всего осовременивание Конституции Украины, удержание и укрепление действующей модели государственного устройства, расширение прав человека и гражданина, обеспечение их действенными гарантиями.

Что касается более конкретных шагов, то я убежден, что есть существенные перспективы внедрения прав нового поколения, которые крайне необходимы в диджитализированном обществе. Во-вторых, переосмысления требуют гарантии уже действующих прав. Ведь, наверное, никому не нужно право, которое нельзя реализовать. А у нас в Конституции есть целый ряд так называемых «декларативных прав», которые существуют только на бумаге.

Поэтому наша задача оживить каталог существующих прав и сделать из них реальные правовые возможности. В-третьих, я считаю, весьма важно закрепить более реальные гарантии прав на приватность и репутацию лица. Ведь, к сожалению, сейчас очень сложно защитить их. Именно поэтому в цивилизованном мире принимают новые инструменты, например, Общий регламент о защите данных (GDPR). Поэтому считаю, что основные положения также должны перекочевать в Конституцию Украины в раздел прав человека.

И только после этого, мы можем проводить дискуссию о логике управления и государственном аппарате, о перечне полномочий и функций. Ведь почему-то раньше все изменения в Конституцию начинались с передела сфер влияния. И именно поэтому эти страницы Конституции самые засаленные от постоянных изменений, тогда как страницы, на которых напечатаны положения о правах человека поражают своей целомудренностью.

Кроме того, я считаю, что должны быть пересмотрены уже те законопроекты (об изменениях в Конституцию, — ред.), которые были внесены в парламент в начале каденции. Там было много правильных и хороших инициатив, с которыми мы шли к людям. Это и предоставление народу права законодательной инициативы, и сокращение Рады до 300 человек, и закрепление на конституционном уровне пропорциональной системы, чтобы никому больше не чесались руки вернуть «феодальную» мажоритарку, и введение дополнительных оснований для увольнения депутатов и так далее. Поэтому думаю, что надо сделать пересмотр этих вопросов и обновить их актуальность.

– Законопроект об олигархах – хватит ли в зале голосов для его принятия во втором чтении?

– Очень надеюсь. Я не видел окончательной редакции, работа над ним продолжается, где-то более 1300 поправок подано к этому законопроекту. Комитет будет рассматривать и тогда уже мы ознакомимся с редакцией, которая есть. Но мне кажется, что вероятность его принятия очень высока. Потому что мы очень хотим, чтобы в государстве вместо олигархов были просто крупные бизнесмены, которые честно платят свои налоги.

Влияние олигархов на политическую систему недооценивать нельзя. Мы видим, что, начиная с конца 1990-х — начале 2000-х, система государственного управления была скособочена. И как раз олигархический уровень влияния на политику, массмедиа тормозит нормальное развитие государства. Пусть олигархи занимаются крупным бизнесом, пусть честно платят налоги. А государство должно строиться теми, у кого нет от них зависимости и наделен соответствующими компетенциями.

Мы должны эти вещи разъединить, СМИ должны честно освещать информацию, потому что свобода слова – это, пожалуй, самое большое благо, которое существует в демократическом обществе. В то же время мы должны понять еще одну вещь. Мне очень нравятся слова одного из больших юристов, Анатолия Кони, который сказал, что свобода слова не означает, что я могу кричать «пожар» в переполненном людьми театре.

Поэтому свобода слова – это и огромная ответственность, а мы иногда можем видеть частичное соответствие стандартам журналистики. Особенно это касается СМИ, которые ассоциируются с определенными лицами. Иногда создается впечатление, что некоторые СМИ, интернет-ресурсы, телеграм-каналы больше напоминают партийный рупор или же забор, где пишут все, что угодно.

Мне кажется, что как раз информационная политика в государстве должна быть направлена на обеспечение свободы слова. Но те, кто обладает этой свободой, должны распоряжаться ею ответственно.

– Насколько напряженным будет рассмотрение этого законопроекта?

– Напряжение однозначно будет и мы готовы к этому. Но у нас есть четкое осознание того, что если не принять этот законопроект сейчас, Украина еще в ближайшие годы не будет иметь шанса очиститься от олигархического влияния на политику, экономику, общество. Мы должны дать возможность расти идеологическим партиям, предлагающим интересные идеи, а не продолжать политический абонемент лицам, которые за 30 лет так ничего и не дали нашей стране.

Я не скажу, что у нас все получается очень хорошо. Возможно, где-то не хватало опыта, но всегда есть большое желание пытаться изменить страну к лучшему. И вы видите, какое сопротивление возникает со стороны традиционных политических элит. Там есть лидер, формирующий под себя состав партии, которая на него же и работает. То есть это больше какие-то политические проекты, чем политические силы. Наша задача – дать Украине возможность на расцвет идеологических партий.

– Какая сейчас идеология у «Слуги народа»?

– Я как заходил либертарианцем, так и остаюсь, и от своих слов не открещиваюсь. Для меня важно, чтобы государство в конце концов стало государством — сервисом, чтобы у каждого гражданина нашего государства была возможность реализовать свое видение. Для меня очень важна открытая рыночная экономика, чтобы каждый работающий в государстве имел возможность честно платить налоги и прослеживать, как эти средства используются.

Я за свободный рынок земли. Не считаю, что мы должны быть в пятерке стран с вассально-феодальными отношениями, где ты не имеешь права распоряжаться своей землей. Я за свободного человека в свободной стране – это моя идеология и всегда исповедовал ее. Я человек национал-патриотического толка.

Но мы должны понять, что «Слуга народа» – это срез украинского общества. У нас есть люди, которые как бы с одной стороны либертарианцы, но имеют и направление социализма – мы работаем с ними. У нас есть экстралибертарианцы – мы работаем и с ними. То есть мы больше тяготеем к либертарианскому центру – это о нормальном развитии рыночной экономики с честными правилами для всех.

– Есть ли у вас замечания к законопроекту об олигархах?

– Да, некоторые свои замечания я подавал к законопроекту, не знаю, учли ли их. Но в целом логика, предусмотренная в этом документе, меня полностью удовлетворяет. Я хочу развеять мифы, которые вокруг него существуют.

Что это якобы некое внесудебное сведение счетов. Нет, санкции, предусмотренные в законопроекте, не имеют характер судебных. Это определенные внесудебные ограничения, которые обусловлены характером национальной безопасности и направлены на открытие информации о том или ином олигархе. А также о человеке, который с ним общается и имеет отношения.

То есть этот закон не столько, а точнее не только об олигархах, но и об окружении олигархов. Людях, которые «обслуживают» их на уровне законодательной, исполнительной или судебной власти, на уровне средств массовой информации и тому подобное. Поэтому именно эти люди должны будут декларировать свои связи с олигархом. А значит – становиться открытыми для общества.

Второй важный блок – это определенные моральные обременения, ведь когда человек попадет в реестр олигархов, он будет вынужден подавать свою декларацию. Я слышал много замечаний насчет того, почему олигарх должен декларироваться? А у меня тогда встречный вопрос: в чем отличие олигарха от низового чиновника, который должен подавать свою антикоррупционную декларацию? Неужели у низового чиновника больше влияние на национальную безопасность, чем у олигарха? Безусловно, нет.

Поэтому логика понятна: если человек несет даже потенциальную угрозу влияния на национальную безопасность, то информация в отношении этого лица должна быть максимально открытой. А декларирование олигархов также необходимо для того, чтобы мы не гадали об их состоянии из журнала Forbes, а четко видели порядок поступления средств, влияние на экономику, СМИ, политические партии и так далее.

И третий блок – кто это должен делать, почему не суд, а СНБО? Потому что это уровень национальной безопасности, и СНБО – это не консультационный орган, который что-то пытается навязать, а координационный орган по вопросам национальной безопасности и обороны при президенте Украины. Поэтому именно он координирует и контролирует все усилия государства, направленные на национальную безопасность и оборону. Но при этом никто суд не лишает его конституционных полномочий. Ведь любое решение СНБО о внесении того или иного лица в реестр олигархов может быть обжаловано в судебном порядке.

Поэтому для меня, например, непонятна попытка передачи этих полномочий к любой другой институты или комиссии, потому что СНБО – это четкий понятный орган, который предусмотрен в Конституции. Все остальное-оно даже не имеет институализации юридического лица. Мне как адвокату с многолетним стажем непонятно: к кому подавать иск? Если это СНБО, то я знаю название и юридический адрес. А если это комиссия или еще какое-то ситуативное собрание, то непонятно, с кем судиться. Это неинституализированный орган. Но я думаю, что здесь могут быть споры. Насчет СНБО я правок не подавал.

– Дмитрий Разумков считает, что здесь возможен конфликт интересов. Потому что члены СНБО могут контактировать с теми же олигархами и об этом олигархи потенциально будут вынуждены отчитываться. Вы не согласны?

– Конечно, нет. Для этого в государстве есть институт, который называется конфликт интересов. Если у меня есть конфликт интересов, я об этом заявляю публично, делаю самоотвод и не участвую в принятии решения. Так, например, мы делаем в Верховной раде, если кто-то считает, что при принятии какого-то решения у него есть конфликт интересов.

Еще раз повторяю. Для меня СНБО является абсолютно логичным и естественным органом, который мог бы выполнять такую функцию. Во-первых, в ее состав входят люди, осуществляющие обеспечение национальной безопасности и обороны. Во-вторых – они, как правило, занимают самые высокие должности, а это значит, что у них есть максимальный уровень осведомленности и ответственности. Третье – есть институт самоотвода, институт конфликта интересов. Если ты не заявил о конфликте интересов – подлежишь юридической ответственности.

А если мы начнем создавать какие-либо другие органы – возникнет вопрос отбора в этот орган, финансирования, институционализации, создания его региональных отделений и тому подобное. Это все вопросы лет на пять. Есть такая хорошая поговорка: «Хочешь завалить дело – создай новый орган». Поэтому не надо изобретать велосипед. На это нет времени. Борьбу надо начинать уже сейчас. Это даже не борьба, а первый шаг, потому что очень важно очертить, кто является олигархом, а кто не является.

Следующий шаг – это тоже будет пакет законодательства – обновление антитрастового законодательства, законодательства о СМИ, о политических партиях. Это должен быть комплекс решений, которые будут исходить из этого первого закона. Я бы даже назвал это не закон об олигархах, а закон об основах противодействия влиянию олигархов в Украине. А от него уже будут идти другие законодательные акты, которые также нарабатываются.

– Как изменились ваши отношения с Дмитрием Разумковым после разговоров о том, что в Офисе президента вас хотят поставить на его место?

– После активного распространения этой информации я впервые столкнулся с тем, что мне даже сложно кому-то оппонировать по поводу нее. Потому что она появилась ниоткуда, из каких-то телеграмм-каналов, потом она массово разошлась во всех СМИ. А самое забавное словосочетание в этом контексте – это «доверенные источники». Если у кого-то есть информация более достоверная чем та, которой владею я, то готов оппонировать. Но я точно знаю, что эту информацию распространяет тот, кто в ней заинтересован. Если зажигаются звезды, то это кому-то нужно.

Кроме того, я уже неоднократно заявлял, что я человек из команды президента Украины, который взял на себя ответственность за наше государство. И должность, которую сейчас занимаю, меня полностью удовлетворяет, и, как мне кажется, больше всего соответствует моему уровню квалификации, профессионального бэкграунда и является тем местом, где бы я мог реализоваться лучше всего.

Поэтому, я считаю, что мои отношения никак не изменились. В то же время есть ли какие-то другие изменения после обнародования и постоянного подогрева этой информации в СМИ? Да, конечно, они есть. Например, уже больше полугода на сайте парламента в разделе «Топ-новости» перестали появляться хоть какие-то новости с моим участием. Меня перестали приглашать на внутренние совещания и встречи, кроме традиционных «понедельничных аппараток».

Самое странное, с меня сняли некоторые полномочия первого замглавы, которые считаются традиционными для моей должности. Ну и еще некоторые другие мелочи, на которые не обращаю внимания. Однако я не склонен видеть здесь какую-то конспирологию. Я думаю, что это, скорее, какие-то внутренние аппаратные нюансы.

– А какие функции с вас сняли?

– Всегда, еще со времен парламента при председательстве Ивана Степановича Плюща и до нашей каденции, на первого заместителя возлагались по поручению главы Верховной рады функции по международной и межпарламентской деятельности. Это работа с иностранными коллегами-парламентариями. Я активно занимался этим направлением. В то же время недавно почему-то впервые за историю украинского парламентаризма от меня как первого заместителя главы эту функцию передали заместителю главы. Были рассредоточены и некоторые другие традиционные для первого вице-спикера функции. Возможно, так и лучше – я этого сказать не могу, но такие факты есть.

Но давайте о другом. Важнее то, что у нас в результате такого глубокого «постсовка», мне кажется, вообще очень переоценена роль всего руководства парламента. Так, в УССР был президиум Верховного cовета УССР, который решал все. А депутаты только периодически съезжались, чтобы «благословить» его решение. Сегодня эта система уже 30 лет как другая, но, видимо, у некоторых ностальгия осталась.

Украина – это парламентско-президентское государство. Не «спикерско-президентская», не «первыйвицеспикерско-президентская», не просто «вицеспикерско-президентская» и так далее. А именно «парламентско-президентская». И это означает, что институцией является парламент как совокупность всех народных депутатов.

Любой из руководства Верховной рады – председатель или первый заместитель, или заместитель – это такой же народный депутат Украины, как другие 450 нардепов. Единственное, что у них есть немного больше прав по организации работы Рады, а также больше обязанностей и ответственности. Во всем остальном мы являемся точно такими же нардепами, как и все остальные. Парламент – это не частная компания, где есть руководитель, а все остальные – подчиненные. В Верховной раде вообще нет подчиненных, здесь все равны. Поэтому роль и значение руководства несколько переоценено.

Другое дело президент – по законодательству это даже не должность, а пост. Пост президента Украины – это самый высокий пост в государстве, который занимает человек. То есть фактически мы имеем уравновешенные чаши весов. С одной стороны – человек, которому доверила вся страна, а на другой стороне – парламент в полном составе, который также проходит горнило народного избрания.

Для тех скептиков, которые сегодня пытаются расшатать ситуацию и постоянно противопоставляют парламент президенту, хочу сообщить: так сложилось, что сегодня большинство в парламенте – это те, кто зашел под брендом президента, под его программой. И поэтому неудивительно, что мы вместе реализуем ту программу, идеологию, заложенную в программе президента, к которой имею непосредственное отношение.

– Идет оживленное обсуждение возможных отставок в Кабмине, президент уже об этом говорил, отдельные члены фракции «Слуги народа» также подтверждают, Дмитрий Разумков сказал, что будут. Что за ротации?

– Почему мне легко работать с президентом в одной команде, так это потому, что сразу мы договорились: единственный критерий, который будет определять наше пребывание в команде – это эффективность на временно вверенной нам должности. Президент в принципе не держит никого. Вы же помните, что буквально недавно были весомые фигуры и очень многие из них ушли. Потому что для президента и для команды, которая пришла вместе с ним, прежде всего сверхважна эффективность на занимаемой должности.

И для этого мы организовали эти так называемые «стратегические тройки». Это три субъекта законодательной инициативы, которые формируют среднесрочный план развития страны. В начале осени наверняка он будет презентован как система управления страной, которая имеет свое ИТ-обеспечение.

В нем четко расписано: кто, на каком уровне, где и что должен делать, его коэффициент полезного действия, какие задачи перед ним поставлены, в какие сроки он должен их выполнить и какая ответственность наступит в случае невыполнения. И президент будет понимать, что эта реформа проваливается из-за условного Иванова, а эта – из-за Петрова. Потому что у каждой ошибки есть фамилия, имя и отчество. И, учитывая это, он или другой ответственный субъект должен принимать кадровые решения.

Фамилии не важны – важно, выполняет ли человек на должности свои обязанности, справляется ли он с государственной политикой в определенной сфере. А имена и фамилии, поверьте, ни для президента, ни для тех, кто шел под брендом «Слуга народа», значения не имеют. Люди тем и отличаются от животных, что их должны оценивать по делам, по результатам, по эффективности, а не по родословными.

Поэтому для нас действительно очень важно, сможем ли мы реализовать ту страну мечты, к которой стремимся. Я, в частности, в это верю. У нас была договоренность: если кто-то не справляется – никто ни на кого обиды не держит.

– Кто не справляется?

– Я не могу вам сейчас сказать, что это Иванов, Петров или кто-то другой. В то же время мне бы хотелось более четкой политики в сфере обороны. Потому что я присутствую практически на всех совещаниях президента по формированию среднесрочной стратегии. Возможно, я не очень профессионален в этом направлении, но я хотел бы более четких месседжей, особенно в отношении социального обеспечения военнослужащих.

То же самое частично касается налогового и экономического направлений. Но сейчас мы уже нарабатываем этот путь. Разработана экономическая стратегия 2030. Мы приняли много экономических и налоговых законов. Последнее – мы ввели нулевую декларацию. С 1 сентября все желающие смогут пройти этот путь нулевого декларирования. Это большой плюс, потому что у каждого сегодня есть шанс задекларироваться, это добровольное самоочищение. Ты можешь показать свои средства и дальше формировать свой честный бизнес. Конечно, это не распространяется на политиков, так называемых ПЕПов (политически значимых лиц, PEP).

Однако я очень хотел бы более четкой стратегии, связанной с экономическим национализмом. Я понимаю, что мы дружим с другими странами, но COVID-19 показал, как страны прежде всего начинают делать ставку на себя, ставить на себя надо в экономике. Я поддерживаю все инициативы президента и других коллег, которые будут развивать украинского производителя. Мы должны не только становиться мощными в части давальческого сырья, а развивать, обрабатывать и экспортировать те вещи, которые создают дополнительную стоимость.

– Какие законопроекты могут вызвать самые большие дискуссии во время этой сессии, кроме законопроекта об олигархах?

– Я думаю, большие дискуссии будут относительно №5600. Это законопроект о фактически новой системе налогообложения. В государстве все должны работать честно и платить налоги. Иначе государства не существует. Сейчас система разбалансированности налогообложения, система социальных льгот не обеспечивает социальный уровень развития. И поэтому была предложена другая модель. Сейчас документ тоже корректируется ко второму чтению, там 11,8 тысяч поправок. Но я думаю, что у нас достаточно механизмов для того, чтобы принять его быстро.

– О механизмах. По нашим данным, планируется изменение механизма так называемой спецпроцедуры, упрощенной процедуры рассмотрения законопроектов, которая принималась для банковского закона. Как будете менять эту спецпроце